Первому дню Пасхального Триденствия традиция дала много названий: страстной, или великий четверг, воспоминание вечери Господней. Латинское название «natalis calicis» говорит о «рождении Чаши», указывая на установление Евхаристии. В европейских языках некоторые варианты названий хранят память о том, что в этот день совершалось примирение публично кающихся грешников с Церковью (напр., фр. Jeudi absolu – прощенный четверг, четверг отпущения грехов). В других языках название указывает на совершающийся во время литургии обряд омовения ног – mandatum (англ. Maundy Thursday, «четверг
Уже утром из Дарохранительницы убираются Пресвятые Дары, и она остается совершенно пустой: на литургии будут освящены Пресвятые Дары для причащения в четверг и в пятницу. Это действие очень многозначно: здесь есть и отголосок ветхозаветного пасхального обычая собирать и уничтожать имеющиеся в домах остатки квасного хлеба, и новозаветное обещание обновления мира во Христе – «се, творю все новое». Но еще этот жест призван отчетливо указать на тождественность Христа, совершающего Евхаристию Великого четверга, и Христа, преданного на осуждение и муки Великой Пятницы. То самое Тело, которое Господь раздает ученикам на вечере сегодня, уже несколько часов спустя будет предано, распято, будет мертво и положено во гроб.
Великий четверг парадоксален, в нем соединяется предчувствие Страстей и ликующая радость. Это становится очевидным с первых минут литургии, когда сначала звучит входное песнопение о Кресте Господнем:
«Нам же подобает хвалиться крестом Господа нашего Иисуса Христа, в котором спасение, жизнь и воскресение наше, через него мы спасены и освобождены» (Гал. 6:14)
А затем, под звон всех колоколов и колокольчиков в храме воспевается столь долгожданный после тишины Великого поста гимн «Слава в вышних Богу». Вспышка света, звука, радости, – и колокола умолкают до навечерия Пасхи.
Чтения Великого Четверга говорят нам о двух пасхальных вечерях: пасхальной трапезе Ветхого и Нового Заветов.
Первое чтение – Исх. 12:1-8, 11-14 – повествует о том, как Господь перед исходом иудеев из египетского плена устанавливает праздник опресноков и заповедует ежегодное вспоминание Пасхи – перехода: для народа избранного это был переход от рабства к свободе, переход через гибельную пучину Красного моря к новой жизни. Переход – начало пути к Земле Обетованной.
О том, что же произошло на этой трапезе, говорит второе чтение (1Кор.11:23-26)
Когда апостол Павел передавал слова Господа коринфянам, Он уже знал, воспоминанием каких событий были чаша и хлеб, раздаваемый Христом: не только преломления Его Тела во время Страстей, но и воспоминанием Воскресения, в котором людям раздается вино Жизни. Это очевидно для Павла и очевидно для нас. а вот ученики оказались примерно в том же несведущем положении, что и иудеи накануне исхода из Египта. Учитель призывает вспоминать о Нем, и совершенно ясно: случится что-то страшное и великое. Но Его слова «сие творите в Мое воспоминание» касаются не только хлеба и вина: они относятся к благодарению, которое Иисус воздал Отцу. За что Он возносит благодарение? За то, чему только предстоит случиться. За то, чего еще никто, кроме Сына и Отца не понимает. «Что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после», — скажет Иисус Петру в евангельском чтении. Иисус возносит Отцу благодарение за то, чем станет и куда приведет эта вечеря. Благодарение за будущее – смерть, Воскресение и Царствие.
Евангелие Великого Четверга (Ин. 13: 1-15) далее развивает тему Господней вечери.
На первый взгляд может показаться странным, что об установлении таинства Евхаристии говорит второе чтение, а Евангелие так «не сакраментально» повествует «всего лишь» об этической стороне христианства. Служите братьям. Не бойтесь унизиться. Любите друг друга. Об этом Иисус неоднократно говорил и прежде. Но сейчас Он хочет показать нечто большее. Сама Любовь омывает ноги ученикам и делает их чистыми: «омытому нужно только ноги умыть, ибо чист весь».
После Евангелия и проповеди совершается обряд омовения ног – не только оживающая иллюстрация Евангелия, не только «пророчество в действии» но и уместное напоминание о том, что на литургии священник действует In persona Christi. По-латыни этот ритуал называется mandatum – «наказ», «заповедь» («Заповедь новую вам даю, да любите друг друга»). Священник снимает орнат, и омывает и вытирает ноги двенадцати мужчинам.
Этот обряд призван напомнить, что все мы, бедняки и странники, покрытые пылью долгой дороги, приглашены на трапезу Господню, а Он Сам встречает и приветствует нас в дверях.
На храм опускается тишина и темнота: гасятся лампады и светильники, не звучат музыкальные инструменты. Это еще не тьма смерти, но темнота одиночества и оставленности живого, такого живого Человека. Тем временем с главного алтаря снимаются все покровы, убираются крест и свечи. Алтарь остается совершенно пустым, обнажается. (Denudatio altarii — обнажение алтаря символизирует снятие одежд с осужденного Иисуса, Его абсолютную незащищенность и уязвимость в предстоящих страданиях). Завтра на алтаре не будет совершаться евхаристическая Жертва. Завтра мы увидим, как истинным алтарем станет Крест.
